Ранним утром, Сёхай, молодой послушник из буддийского храма Энкакудзи, что в Камакура, шёл по узкой, поросшей местами молодой зелёной травой, дорожке, возвращаясь я родной монастырь. В фуросики (ткань, завязанная особым образом) были бережно завёрнуты четыре рукописные свитка "Конго дзэн" (одна из буддийских сутр), за которыми настоятель посылал его в монастырь Канон (бодисатва Авадоки Уешвара), аж на окраину Эдо (древнее название Токио). Настроение у Сёхая было под стать погоде - такое же безоблачное.

Ещё бы! Скоро заканчивается срок его послушничества, и он, наконец, как и все получит из рук самого настоятеля жёлтую одежду! (символ отречения от мирской суеты в Буддизме Ма- хаяны). Вместе со всеми монахами Энкакудзи он сможет входить на рассвете в прохладный зал для медитаций и, усевшись на ритуальной подушке в кекофудза (поза для медитации), погружаться , подобно предку Даруме (Бодхидхарма), в молчаливое самоуглубление. После трапезы он будет также как остальные монахи монотонно нараспев повторять, известные назубок, приводящие в состояние блаженного покоя сутры, сидя раскачиваясь в такт ударов ритуальной колотушки. А его работу, которая так надоела, будет выполнять другой молодой послушник, отобранный старшим монахом из десятка молодых крестьян, которых приводили в монастырь родители. Некоторые уходили, не выдержав и года лишений и тягот монашеского бытия. Но он-то, Сёхай, остался и прошёл все испытания послушничества, не сойдя с избранного пути. Вот сейчас, выполнит он последний наказ настоятеля - доставить священные тексты в монастырь, и кончатся его мытарства, и станет он равным среди других монахов Энкакудаи, а дальше... дальше как сложиться его карма... Так, под пение птиц, удивляясь, что никто уже давно не попадается ему навстречу, подошёл он к деревянному мосту через речку, и внезапно увидел то, отчего его сердце вдруг подпрыгнув, переместилось куда-то в район желудка и застыло там холодным булыжником. Посредине моста, в луже свежей крови, стоял, сжимая в руке катану, а в другой вакидзаси (малый самурайский меч), похожий на самого Фудо-мё (буддистский воин-небожитель) мрачный рёнин (странствующий самурай). В мгновение ока понял Сёхай, что монахом Энкакудзи ему стать не суждено, и до следующего перерождения,остались ему считанные секунды. От ужаса он зажмурился, не в силах выдержать пронзительного взгляда демона на мосту. "Эй ты, лысый осёл! Иди-ка сюда!" - грубый окрик вернул его к действительности и заставил вновь открыть глаза. "Наму Амида буду!"- ("О милосердный Будда - Амида" - ритуальная мантра буддистов) ответил Сёхай тонким голоском и на негнущихся ногах сделал два шага по деревянному настилу. "Тебе не повезло сегодня"- самурай заткнул вакидааси за пояс, деловито достал из складок одежды листок рисовой бумаги и принялся протирать лезвие уваздрого меча. Солнечный зайчик, отразившись от зеркально отполированной стали, попал Сёхаю прямо в глаз, заставив его зажмуриться. Он внезапно улыбнулся, вспомнив слова настоятеля о том, что на дороге смерти каждое мгновение жизни становиться прекрасным. "Чего дыбишься?" - нахмурился ренин. "Давай, бормочи свои молитвы! Я дал обет зарубить в честной схватке первых тридцать человек, которые пройдут через этот мост и уже почти выполнил его, двадцать девять уже уплыли туда, - он махнул рукой вниз по течению, Скоро ты последуешь за ними! Самурай, подбросил бумажный листок в воздух, и перевернув меч лезвием вверх поймал его на лету. Едва коснувшись кромки лезвия лист разделился на две половинки и обе они, подобно двум бабочкам, мягко упали к его ногам. "Вот так. Держи!" - он протянул меч рукояткой к Сёхаю. "Держи, чтобы не думали, что я убиваю беззащитных! Кстати,- он криво ухмыльнулся, - У тебя преимущество, твой меч длиннее моего!" Увидев, что Сёхай не двинулся с места, самурай с угрозой продолжил: "Бери, бери! Всё равно придётся тебе со мной сразиться! Живым отсюда тебе не уйти!" Сёхай вдруг тихо сказал: "Я не могу сделать этого сейчас." "Что ты мелешь?" сердито крикнул самурай. Что значит сейчас? У меня есть невыполненный долг перед настоятелем храма Энкакудзи, - продолжал Сёхай. Если я до полудня но принесу в монастырь вот эти сутры, все сочтут, что я их украл. Тогда, даже после моей смерти моё имя будет покрыто позором, и мои престарелые родители не смогут смотреть людям в глаза! Самурай задумчиво посмотрел на него: "Хм, что же ты предлагаешь? Я всё равно не могу отпустить тебя, иначе я нарушу свой обет!" Я отнесу сутры в монастырь, выполню свой долг и к вечеру вернусь сюда, чтобы помочь Вам выполнить Ваш обет!" - голос Сёхая никогда не звучал так убедительно. Я вижу ты, парень, хитрец! - самурай прищурился. Верно хочешь меня надуть и попробовать спасти свою шкуру?!. "Я уже ушёл из жизни, выбрав путь служения Будде, моя судьба принадлежит ому. Если мне суждено погибнуть на этом мосту, я всё равно погибну, но я не хотел бы быть опозоренным после смерти" - теперь Сёхай говорил ровно и спокойно. Самурай задумчиво потёр подбородок. "Ты говоришь не как монах , а как воин, и если я зарублю тебя прямо сейчас, я поступлю несправедливо! Он задумчиво взвесил меч на руке: Ладно, ступай, считай, что сегодня сам Будда спас тебя от смерти." Сёхай медленно прошёл мимо него и очутился на другом берегу реки. Самурай не двигался с места. Отойдя от моста на безопасное расстояние, Сехай бросился бежать, да так быстро, как никогда в жизни не бегал. Самурай, глядя ему вслед, хрипло расхохотался: "Воистину говорят - монахи самые хитрые бестии на свете! Ну да чёрт с ним, зарублю кого-нибудь ещё!"...

Настоятель внимательно посмотрел на Сёхая: "Ты молодец, что принёс сутры. Этим ты доказал свою верность Учению." Сёхай довольно улыбнулся. Да, здорово он надул заносчивого самурая! "Теперь,- продолжал настоятель,- ты должен выполнить своё обещание и вернуться на мост." У Сёхая перехватило дыхание. Как?! Он всё сделал правильно, с таким трудом, пройдя на волосок от смерти, выполнил поручение настоятеля, а тот теперь посылает его на верную смерть?! От судьбы не уйдёшь,- продолжал настоятель, - но я научу тебя как правильно держать меч и сделать так, чтобы в момент смерти и перерождения ты мог быть спокойным, сосредоточенным и встретить эту минуту с достоинством истинного служителя Будды." Сёхай опустил голову. Когда ты возьмёшь в руки меч и встанешь перед своим противником, закрой глаза, подними меч над головой и отведи его за спину. После этого, сконцентрируй всё своё внимание на области лба и жди холодного прикосновения. Когда почувствуешь - знай, пришёл момент твоего перерождения..." Настоятель подошёл к стене и раздвинул створки встроенной ниши. "Это тебе - он протянул Сёхаю аккуратно сложенное желтое одеяние монаха. Ты заслужил это. Я хочу, чтобы ты ушёл из этой жизни настоящим "Со" (буддистский монах).

Когда ренин увидел вдалеке приближающуюся фигуру в жёлтой одежде, он даже присвистнул от изумления. "Тебе что, парень, жизнь недорога?! Ну-ка убирайся отсюда подобру-поздорову, второй раз я тебя не пощажу! "

"Я пришёл помочь Вам выполнить Ваш обет, где мой меч?" - Сёхай протянул руку. Самурай недоуменно смотрел на него. Наконец он недовольно сказал: "Ну раз уж ты решил умереть, парень, будь по-твоему!" Он вытащил из-за пояса катану и протянул её монаху. Сёхай крепко взял меч двумя руками прямо под гардой, именно так, как показал ему настоятель, сделал два шага назад поднял меч над головой и закрыл глаза. "Кажется всё правильно,"- подумал он, и мир для него перестал существовать, уменьшившись в размерах до точки посередине лба, на которую должен был обрушиться меч самурая. Он не слышал пения птиц и шелеста ветра, не чувствовал своих рук, а всё ждал и ждал этого спасительного холода, который должен был, наконец, прекратить его страдания.

"Что-то тут не так," - подумал самурай, глядя на застывшего в двух шагах от него молодого монаха, поднявшего меч в положении "Дзёдан камаэ". "Откуда он знает, как правильно держать катану? И потом, почему эта позиция? Она слишком уязвима! Ведь он не успеет парировать мой удар!" Он сделал шаг навстречу Сёхаю, который стоял не шелохнувшись, поглощённый ожиданием удара. "Почему он не реагирует?" - с сомнением подумал самурай, в душу которого закралось смутное подозрение. "Так уверенно стоять мог бы только Миямото Мусаси! Не-ет, он чувствует меня, этот монах чувствует, тут не так всё просто!" Он осторожно сделал ещё один шаг в сторону Сёхая. Теперь они стояли на расстоянии удара. На лбу самурая выступили капли пота, дыхание его участилось. Сёхай спокойно и величественно стоял, чуть нахмурив брови и сосредоточив внимание на точке, куда должен был вонзиться меч. "Нападающий всегда проигрывает!" - самурай вдруг вспомнил своего учителя Йаидо (искусство мгновенного удара мечом). "Выигрывает тот, чьё сердце сделано из стали, а нервы подобны тетиве лука, говорил ему старый мастер. Твой удар должен начаться после того, как твой противник начнёт свою атаку, но закончиться раньше её!" "Он знает об этом!" - самураю вдруг всё стало ясно! "Конечно, это мастер меча, ушедший в монастырь, совершенствовать своё духовное начало! Именно поэтому он и вернулся, будучи уверен в том, что какой-то бродячий самурай ему не соперник! Поэтому-то он так и спокоен! А поскольку он монах, то не может нанести удар первым, и лишь ждёт моей атаки, чтобы тут же зарубить меня!" Самурай покрылся холодным потом, поняв, что он находится на волосок о смерти. "Так, так,"- подумал он, аккуратно отступая. "Теперь главное не делать резких движений, чтобы он не подумал, что я атакую". Пятясь назад, он сошёл с моста, не спуская глаз с Сёхая, стоявшего неподвижно, как статуя. Как только он почувствовал, что отошел достаточно далеко, то бросил меч и пустился наутёк, подальше от страшного монаха! Говорят, что он так испугался и бежал так быстро, что умер от разрыва сердца.

А Сёхай стоял до тех пор, пока у него не затекли руки, и, в конце концов, не дождавшись спасительного холода, в отчаянии открыл глаза и опустил меч. Не увидев своего противника, он подумал, что всё это ему померещилось, и лишь монашеская одежда и меч в его руках подсказали, что он действительно только что переродился... '

Г. Музруков